Что мы любим и не любим

Каждый вечер папа расчесывает шерсть, прощупывает «опасные» места под лапами, на голове, в основании хвоста. Белка удивляется такому вниманию, но относится к нему благосклонно. Более того, был обнаружен новый источник удовольствия нашей щенули. Оказывается, нет кайфа большего, чем процесс под кодовым названием «почесать пузико». Белка (на морде восторг, улыбка до ушей) валится на спину, элегантно приподнимает передние лапки – вот пожалуйста, чешите. В последнее время во время этого процесса она научилась класть лапу на хозяйскую руку – дескать, так удобнее, а вы, хозяин, чешите, чешите, не отвлекайтесь.

Долгое время не могли придумать игрушку для щеночка. Купили нечто напоминающее куренка – но Белка обнюхала покупку и более интереса к ней не проявляла. Зато «на ура» пошел теннисный мячик, впоследствии замененный на другой, резиновый. Его Бельчонок гоняет с удовольствием, грызет и даже спит в обнимку – зрелище уморительное.

Особенное раздолье ей на даче. Белка гордо вышагивает по дорожкам с мячиком в зубах, потом укладывается в тенек у калитки и честно подает голос (этакое лениво-басовитое «гав») на каждого проходящего. Типа, чужие здесь не ходят. В принципе она подает голос и в квартире, но исключительно в двух случаях: когда на площадке кто-то незнакомый, и когда кто-то из домашних долго звонит в дверь – мол, открывайте скорей, что за дела.

Вообще у Белки все люди делятся на три категории:

1. хозяева, которым позволено все, ну или почти все (А то возомнят о себе, станут руки распускать или дрессировать начнут – хлопот не оберешься);

2. знакомые, к которым следует относится добродушно-снисходительно (Иначе можно схлопотать за плохое поведение);

3. все прочие, то есть всякие прохожие, отношение к которым варьируется от заинтересованности (Ой, а что это там у вас в сумочке так пахнет? Не сыр ли, случайно?) до глухой враждебности (Типа, ходят тут всякие подозрительные типы).

Как Белка разделяет народ на своих/ чужих, рычать/ не рычать – не знаю. Наверное, в душе она подчиняется своей внутренней собачьей логике, которая порой меня ставит в тупик. Например, она весьма благосклонно относится к моей подруге, даже дает себя погладить, хотя хвостом не виляет и предложения лапу дать игнорирует. Но почему-то не любит наших соседей по этажу – глухо рычит, а порой даже рявкает со всей серьезностью, на которую способна.

Интересны отношения Белки с моей бабушкой. Дело в том, что бабушка, человек достаточно пожилой, мнительный и осторожный, боится собак. Нет, ее никто никогда не кусал, и не нападал – боже упаси! – но она изрядно напугана всякими публикациями об озверевших песиках, не сошедшихся характерами с хозяевами и всем окружающим миром в придачу. Белка кажется ей большой, а потому существом изрядно опасным. Поэтому у бабушки с Бельчонком сложились отношения этакого вооруженного нейтралитета.

Нет, бабушка Белку не трогает. Она очень терпеливо, но настойчиво просит ту выйти из ее комнаты. Не ругается, не кричит. И в принципе Белка достаточно послушно реагирует на подобные просьбы, исходящие от меня, папы или мамы. Но бабушку Белка игнорирует принципиально. Более того демонстративно может улечься в коридоре, на лестнице – и ни с места. Перешагнуть – пожалуйста, но подвинуться – ни за что. За это бабушка считает Белку вреднюкой, а нас сумасшедшими собачниками. А что считает Белка – неизвестно. Так вредничает по-мелкому, но не особенно.

Надо признать, что незаметно Белка внедрила в доме свои порядки.

Например, по утрам она будит папу на прогулку. Только папу, заметьте. Днем, вечером – кто угодно, но утром это должен быть только папа. Ровно в пять тридцать и не секундой позже. Бельчонок начинает ходить вокруг кровати, хрюкать и поигрывать хвостиком. Если это не находит отклика (скажем, в выходные, когда утренний сон особенно сладок и приятен) в ход идет тяжелая артиллерия, то есть лапа, которой Белик начинает весьма ощутимо бить по кровати. Не проснуться после этого уже невозможно.

Также Белка приучила нас не закрывать двери в комнаты. Стоит закрыть дверь, как она начинает в нее колотить. Даже если спала за минуту до этого. Открываешь дверь – и удовлетворенная щенуля разворачивается в обратном направлении и уходит на свое прежнее место.

Мы перестали перекусывать в спальнях перед телевизорами. Потому что нельзя есть, когда на тебя умоляюще смотрят два карих глаза. «Пожалуйста, люди, не пожалейте кусочка во-о-он того бутербродика маленькому голодному щеночку». И практически невозможно убедить себя в том что «маленький, голодный щеночек» только что от пуза пообедал. Попрошайка она страшная. Дайте. Все равно что. Сначала дайте, не понравится – выплюну. Боремся с этим. Но если честно, даем иногда слабину. Но очень редко. Мама твердо стоит на страже здоровья нашей собаки.

Так вот и живем. Учимся понемногу. Уже научились предугадывать большинство действий нашего дорогого песика. Периодически заглядываем в книжки. Часто звоним хозяйке – в последнее время, к счастью, просто, чтобы поделиться впечатлениями от прожитых дней. Ведь ежедневно случается что-то новое. Хочу вести дневник, но что-то времени не хватает… Вот опять мое рыжее чудо у двери хрюкает – гулять зовет… Где там наша шлейка?…

Август 2005.